Президент Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы Вячеслав Кантор оценивает как прорывное соглашение по иранской ядерной программе, достигнутое 23 ноября странами «шестерки».

По мнению Кантора, с 2006 года Иран игнорировал пять резолюций Совета безопасности ООН, требовавших прекратить обогащение урана.

«Подписание соглашения cтало возможным главным образом из-за жёстких травмирующих торговых и финансово-экономических санкций, наложенных на Иран без согласия Совета безопасности ООН странами ЕС и США. Они крайне негативно повлияли на социально-экономическую обстановку в стране», – подчеркнул Кантор в своём обращении участникам проходящего в Варшаве заседания Наблюдательного совета Люксембургского форума.

Напомним, в соответствии с текстом женевского соглашения Тегеран на добровольной основе должен остановить сооружение тяжеловодного реактора в Араке, не будет устанавливать новые центрифуги любого типа на предприятиях по обогащению урана, вводить в строй центрифуги следующего поколения, а также не введёт в строй примерно половину центрифуг, установленных на объекте в Натанзе и три четверти – на предприятии «Форду».

Кроме того, останавливается обогащение урана свыше 5% на 6 месяцев, нейтрализуется половина из 200 кг урана, обогащённого до 20%, другая оставляется для производства топлива для Тегеранского исследовательского реактора. Также Иран соглашается не создавать новых мест для обогащения урана, предоставлять МАГАТЭ доступ для более тщательных проверок на свои атомные предприятия. Инспекторы могут ежедневно посещать заводы в Натанзе и «Форду». Открывается доступ на объекты, где производят центрифуги, а также на предприятия по добыче и переработке урановой руды.

В обмен на это ослабляются санкции, в том числе приостанавливаются меры по дальнейшему снижению объёмов продаж иранской сырой нефти, ЕС и Совет безопасности ООН не вводят новые санкции, связанные с ядерной деятельностью.

Вячеслав Кантор отметил ряд ключевых особенностей женевского соглашения. Прежде всего, это разное понимание субъектами переговоров: в Иране – всеобщее ликование в связи с фактическим сохранением ядерных технологий и процессов обогащения урана. В Израиле же соглашение оценивается как исключительно негативное для региональной и глобальной безопасности.

Хотя сообщается, что инспекторы МАГАТЭ получили доступ к военному объекту Парчин, в отношении которого имелись подозрения в проведении испытаний взрывных устройств для ядерных зарядов, фактически соглашением порядок такого доступа не предусмотрен.

Кроме того, пока не удалось достичь согласия Ирана ратифицировать Дополнительный протокол 1997 года к ДНЯО, что позволило бы инспекторам МАГАТЭ получать неограниченный доступ на любые незаявленные объекты.

Судя по информации о процессе переговоров, не было поставлено требование полного закрытия процессов обогащения в Форду, где всё оборудование укрыто в скальных породах на глубине более 80 метров. Хотя для мирной ядерной энергетики такие меры защиты абсолютно излишни.

Важно и то, что соглашение основано на добровольном согласии Тегерана ограничить свои ядерные программы и не является юридически обязывающим документом. Поэтому гарантии выполнения его положений со стороны Ирана в настоящее время отсутствуют.

Женевское соглашение также не содержит требований к Ирану ограничить разработку и испытания баллистических ракет как потенциальных носителей ядерного оружия, которые даже в обычном оснащении способны наносить эффективные удары по объектам мирной ядерной энергетики.

«В целом роль и влияние подписанного в Женеве соглашения можно будет оценить только в следующем году, в процессе выработки и согласования полномасштабного решения, которое позволило бы окончательно разрешить ядерную проблему Ирана, уже более 10 лет являющуюся критическим звеном ДНЯО и всего режима ядерного нераспространения», – заключил Вячеслав Кантор.